Михаил Чернышов: ONE MAN SHOW

Михаил Чернышов, несомненно, одна из крупнейших фигур в нашем искусстве второй половины ХХ века. Широкой публике это имя не так хорошо известно, как специалистам, что во многом связано с его эмиграцией в США в 1980 году. Возможно также и с тем, что Чернышов, обладая противоречивым характером и будучи самодостаточным, не занимался самопиаром, а концентрировался на своем искусстве. Сложная натура Чернышова проявляется во всем. Системная работа с искусствоведами и галеристами им до недавних пор отвергалась. Ушло немало сил, чтобы начать взаимодействовать с этим гениальным, харизматичным автором, чтобы сделать его персональную выставку в своей галерее.

Судьба, становление Чернышова как художника далеки от общепринятых. Сама художественная среда, но не профессиональное образование рано формирует его: попав в 12 лет на Фестиваль молодежи и студентов, в 14 – на знаменитую американскую выставку в Сокольниках, а в 15 – на выставку актуальных французских художников, Чернышов подробно знакомится с современным западным искусством. Следующие три года он изучает мировую арт-прессу, в том числе в Библиотеке иностранной литературы - месте сбора инакомыслящих, и, владея английским языком, может спорить на темы арта с любыми зарубежными специалистами.

Занявшись искусством еще в подростковом возрасте, Чернышов осознанно не пытается понравиться зрителю, а идет от противного, бросает концептуальный вызов. В 1961 году он устраивает в пустой родительской квартире то, что сегодня могло бы называться инсталляцией: вешает на стенах фотографии солдат и танков в рамках, называя их «акварелями», крепит обрамленный кусок обоев, вокруг располагает нарочито примитивные геометрические коллажи - некая пародия на искусство. «Доминирующее положение парижской школы 1960-х годов, изысканные цветовые и структурные решения должны были породить более резкие жизнеспособные формы». И это мысли 16-летнего юноши! «Терять мне в мои 16 лет было нечего, и я мог хулиганить на всю катушку... Фото военной техники, «обои», «ребра» (пластинки), первомайские плакаты - я предъявлял как станковые картины или “акварели” (для малых размеров). Для них я свинчивал печатные инструкции в лифтах - идеальные рамки», - рассказывает Чернышов. Реконструкция той инсталляции является частью персональной выставки в галерее. По словам самого художника, это была репетиция перед первой квартирной выставкой, сделанной вскоре (1962) совместно с Михаилом Рогинским, где и тот в свою очередь впервые использовал жанр бытовой инсталляции, отдельные элементы которой сегодня разошлись по музеям. Чернышов, пожалуй, как никто радикален для своего времени. Метафизика, космизм, отсылка к авангарду, превалировавшие среди советского андеграунда, никогда не занимали его ум. До 1975 года Чернышов увлекается «милитаризмом» и нарочито эпатажным, некрасивым, абсурдистским подходом к искусству. Частично это поп-артовские эксперименты. В книге ‘Unofficial Art in The Soviet Union’ 1967 года американцы Пол Секлоча и Игорь Мид так и называют Чернышова – the Pop Artist, без имени-фамилии (тогда многие авторы предпочитали оставаться анонимными). В своих многочисленных изображениях самолётов, танков и грузовиков Чернышов заигрывет не с товарами повседневного потребления, как западные художники, а с тем что фактически являлось их эквивалентом в СССР - военной техникой. Потребительские же товары, как известно, были в дефиците.

В конце 1960-х Чернышов попадает в психиатрические лечебницы, но не из-за проблем с рассудком, а из-за своего неуемного характера. Драки и хулиганство приводят к тому, что его - сына уважаемого профессора - отправляют на принудительное лечение вместо тюремного заключения. В институте имени Сербского и в клинике Кащенко Чернышов продолжает творить, рисуя графические изображения самолетов, которые потом станут эскизами к большим работам. Часть из них также представлена в экспозиции.

С 1975 года наступает один из самых активных и плодотворных периодов в творчестве художника. В декабре 1975 Чернышов делает первый в СССР перформанс: к 30-летию ООН с единомышленниками документированно сжигает на снегу флаги фашистской коалиции. Происходит это задолго до «официальной точки отсчета» советских перформансов - полевых акций группы «Коллективные действия». Примерно в это же время ярко проявляется творческий метод Чернышова, найденный в 60-е годы – «удвоение». Самолеты будто трансформируются в геометрические изображения прогрессии, которая, начавшись, развивается на холсте сама по себе. Этот свой период художник характеризует как hard-edge painting. «Малевич привлекал меня своими топорно-грубыми решениями, в отличие от изысканных построений послевоенных французов. Но подражать ему было бессмысленно. Симметрия оставалась самым малоисследованным путем в геометрической абстракции. Меня заинтересовало смещение симметрии к краю плоскости листа в соотношении 1:2. Я отметил этот принцип как «удвоение», и он стал основным конструктивным стержнем моих абстрактных работ». С 1975 по 1980 год Чернышов часто выставляется, насколько это было возможным для неофициального художника. В это же время происходят два перформанса на тему «удвоений». Из-за проблем с позвоночником Чернышов получает справку об инвалидности, что освобождает его от преследований по советской статье о тунеядстве и позволяет заниматься своим делом, не отвлекаясь, в отличие от коллег, на побочную работу. Квартиру в Чертаново он превращает в мастерскую и производит там выдающиеся крупноформатные холсты – «самолеты» и «удвоения», небывалые для андеграундного искусства эпохи застоя.

В 1980 году Михаил Чернышов уезжает в Америку, где, наконец, может экспериментировать с разными материалами и размерами. В этот период возникает удивительный баланс в его творчестве: градус иронии увеличивается, визуальная сила работ уходит в другую плоскость. На выставке имеются большие абстрактные композиции на холстах середины 1980-х. Надо сказать, что среди российских художников практически никто не работал тогда с подобным размахом! Чернышов всегда отталкивается от своего рода «рутинного» визуального ряда. В советском отрочестве это бесконечные изображения войны, игра в нее, в Америке же - артефакты капиталистического урбанизма: лого супермаркета, заставка на телевизоре, ставшая «нулевой картиной», подарочная упаковка, работы Мондриана, изображающие сам город Нью-Йорк. Радикальные эксперименты продолжаются: проект Soho Walls Gallery (1987) является первым примером стрит-арта в творчестве представителя России. Чернышов печатает постеры по собственным эскизам и обклеивает ими стены домов в районе нью-йоркского Сохо. Как правило, постеры делаются с отсылками к эстетике обыденности - подарочная упаковка, орнаменты, напоминающие советские скатерти, логотип дешевого супермаркета, превратившийся в паттерн. Сам Чернышов называет это акциями самоутверждения: «Мотивы тратить большие средства на заклейку всего района собственноручно напечатанными шелкографиями до сих пор непонятны мне самому». Нам они понятны. Можно соглашаться или нет, но художник является сверхчувствительным медиумом, воспринимающим, порой неосознанно, то, что называется духом времени. Провокацией, упорством и уверенностью, часто агрессивной, он как магнитом увлекает зрителя в свой мир. Своеобразное соотношение интеллектуального и визуального, острота мысли и желание опередить ход вещей - делают Чернышова визионером, новатором, уникальным явлением в российской художественной культуре.